— Это она за лес переживает,— усмехнулся Иван? Павлович. — Да не я, не я!
возвысила голос жена.
— Чего ты на меня спихиваешь? Или не тебя они до болезни довели,,, атомщики эти? Все свои лучшие годы Иван Павлович Кочмаров отдал ле5у. Работал здесь прицепщиком, трактористом, а последние пятнадцать лет лесником. Он и еще бы поработал, не стал уходить на пенсию, если бы не «атомщики», которые в своих заботах смотрели на лес, как на помеху, и наломали слишком много дров в прямому смысле.

— Ругался я с ними, ругался, голосу не хватало. Прямо хоть плачь! Дорогу проложили по-над самым лесом, и если на кузове какой негабаритный груз, ветви на дорогу так и сыплются! А еще иной водитель на повороте круто положит руль от деревьев только треск идет! Мы их, эти дубки и сосенки, руками сажали, горстями песок от них отгребали: ведь они по пять да по шесть лет в земле сидят, пока по-настоящему в рост пойдут. А сколько усохло, сколько пришлось пересаживать! Иные участки по три, по четыре раза... Старались, считали свое дело делом большой государственной важности. Да и как не считать, государство столько денег' на этот лес положило! И наш секретарь райкома, покойник Парельский, на протезе, больной, вместе с нами работал на воскресниках, каждому живому ростку радовался. И что же получается? Мы, значит, ерундой занимались, а вот они, атомщики, действительно решают государственные проблемы?

Слишком серьезно выговаривал все это Иван Павлович, игравшие на полу девочки, глядя на него, притихли. А меньшая, круглощекая, по карабкалась к нему на колени: обнять и утешить деда.
— Проблема, конечно, архиважная, продолжал он, никто с этим не спорит. Но и наш многолетний труд тоже ведь не полушка. Короче говоря, заболел я и ушел на пенсию... Хватит!
— И где они взялись на нашу голову, включилась в беседу хозяйка. Она поднялась с постели, вышла в горницу и села у стола рядом с мужем, подперев рукой перевязанную щеку. Сами посудите! Так ведь хорошо последнее время наладилось жить: то был у нас огород без полива, а теперь скважину прорубили, поставили моторчик, будет своя вода, огурцы, помидоры, редиска. И что же, надо, говорят, отсюда нам слезать! Будете, говорят, жить на девятом этаже! Представляете? Да на кой он нам ляд нужен, ихний девятый этаж! Где я буду держать курей, скотину, где я вырву зеленого луку? Не согласная я! Пусть приходит бульдозер рушить дом, никуда я не уйду. Сяду посреди огорода, вытяну ноги и буду сидеть, делай со мной что хочешь!

Иван Павлович поглядел на свою решительную супругу с улыбкой.
— Что ж, Дуня, опашут тебя на огороде со всех сторон, и будешь ты навроде памятника.
— А вот увидишь!
— не сдавалась Евдокия Евграфьевна.
— Мне огород нужен, а не девятый этаж!
Из разговора с Иваном Павловичем и Евдокией Евграфьевной, а потом и с другими сельчанами легко было понять, что местные жители, в особенности пожилые, плохо себе представляют будущее житье-бытье. Почему бы руководителям стройки не поговорить с ними подробней? Разговоры о том были, но мало осталось много неясного, вызывающего сомнения. У строителей тьма проблем, но надо при всем том по-человечески понимать и местных жителей, которые не по своей воле попали в этот переплет. Конечно, большинству из них через три-четыре года нынешние страхи будут казаться смешными и они возблагодарят судьбу. Но покамест им не до смеха.


Гостиницы : Дома : Квартиры : Вернуться на Главную : Панорамы Гурзуфа : Фотографии Гурзуфа : Обсудить в форуме : Новости : Цены на жильё